В качестве всеобщего закона геоморфологии можно признать первый главный геоморфологический закон Д.А. Тимофеева: рельеф Земли формируется в результате взаимодействия противоположно направленных эндогенных и экзогенных рельефообразующих процессов. Частные геоморфологические законы значительно различаются в пределах аридных, преимущественно эоловых, и гумидных, главным образом, флювиальных обстановок. Общим частным геоморфологическим законом для них является закон формирования рельефа в результате деятельности литодинамических потоков. В регионах аридного рельефообразования эти потоки связаны как с постоянной деятельностью ветра, так и с эпизодическими, но мощными водными потоками; на равнинах они имеют линейное и концентрическое развитие, характеризуются восходящей и нисходящей направленностью, не считаясь с уклонами местности. Потоки гумидного типа преимущественно развиваются в соответствии с морфоструктурными условиями, имеют водный генезис и отличаются нисходящим развитием. Автором выделены 12 законов аридной геоморфологии: 1) всеобщности: ветровая деятельность проявляется практически повсеместно на Земле и на других планетах; 2) отражения проявления эоловых процессов в рисунке песчаного рельефа крупных аридных равнинных территорий; 3) действия эолового процесса как бы “не считаясь” с притяжением Земли; 4) о трех составляющих эолового процесса: разрушение исходных пород и осадков, их перенос и отложение; 5) взаимодействия дефляции и аккумуляции в функционировании эолового процесса и создании эоловых морфогенетических систем; 6) двух типов переноса вещества – площадного и потокового при преобладании последнего; 7) широкого диапазона размерности транспортируемого обломочного материала; 8) пульсирующего характера эолового процесса; 9) приуроченности наиболее крупных песчаных пустынь к пологим впадинам исходного рельефа; 10) совместного действия эолового и флювиального процессов в формировании эолового рельефа; 11) развития эрозионных форм аридных и экстрааридных регионов; 12) функционирования крупных рек аридной зоны.

Со времени создания Волгоградского водохранилища прошло более полувека. За этот период сформировалась новая береговая линия, протяженность которой в пределах Волгоградской области на правом возвышенном берегу увеличилась за счет крупного залива р. Балыклейки на 12%, а на восточном берегу на 40% за счет образования огромного залива-эстуария р. Еруслан, но при этом заливы малых рек были в основном заилены и отшнурованы, сформировались абразионные берега, отступившие всего на метры. Вверх по склону не отмечается усиление оползневых и эрозионных процессов.

По восточному низменному побережью сформировались абразионно-аккумулятивные берега, при этом отступание их достигло сотен метров (до 200 м), но прогноз, данный еще 50 лет назад в целом оправдался, и населенные пункты, перенесенные из зоны затопления, не пострадали.

Но стабилизация береговых процессов не произошла ввиду “сработки” или переполнения водохранилища с амплитудой до 2–3 м. Таким образом, дальнейшая эволюция береговой зоны Волгоградского водохранилища ныне представляет собой эволюцию техногенно-природной системы, функционирование которой зависит от управления человека.

Конец ХХ века охарактеризовался снижением числа активных оврагов. Если ранее основной причиной оврагообразования была сельскохозяйственная деятельность, то в настоящее время возрастает доля техногенно обусловленных оврагов (в населенных пунктах, при прокладке дорог, трубопроводов, добыче полезных ископаемых). По условиям происхождения можно выделить три группы техногенных оврагов. Придорожные – кюветные, располагающиеся вдоль дороги и овраги переходов (водопропусков). Промышленно-стоковые – на территории объектов, имеющих сток промышленных вод, а также по склонам карьеров (карьерные овраги). Городские – урбо-овраги, вошедшие в пределы населенных пунктов при расширении их границ и урбаногенные, возникшие в результате хозяйственной деятельности на территории поселения.

Выдвигается гипотеза о том, что экстремальные геоморфологические процессы (далее – ЭГП), связанные с накоплением и перемещением обломочного материала – обвалы, осыпи и сели – образуют цикл. Схема цикла: после схода крупных селей в горном ландшафте в результате обвально-осыпных, русловых процессов и низвержения лавин начинает накапливаться обломочный материал. После достижения критической массы даже при слабом воздействии любого из факторов (осадков, температуры воздуха, сейсмичности, морозного выветривания и снегонакопления) происходит следующий сход селей. Впервые эти факторы рассматриваются в комплексе. Для бассейна р. Черек Балкарский проведен совмещенный анализ графиков хода температуры воздуха, осадков, морозного выветривания и сейсмичности. По предварительным данным цикл ЭГП на исследуемой территории составляет 4–6 лет.

Проведена оценка литодинамики абразионно-бухтового берега на основе батиметрических данных и профиля равновесия подводного берегового склона. Используются профиль равновесия Р. Дина и профиль штормовых деформаций. На основе сравнения рельефа подводного берегового склона с профилем Дина предложены принципы крупномасштабного районирования береговой зоны. Сравнение со штормовым профилем позволило сделать вывод о том, что максимальные преобразования рельефа происходят при экстремальных волнениях и приводят к неравномерному распределению песчаных осадков в центральных частях бухт. В дальнейшем эти преобразования рельефа являются причиной интенсификации абразионных процессов при менее сильных штормах.

Процессы размыва вертикальных и наклонных береговых уступов моделировались на малом гидрологическом лотке с изогнутым руслом и в гидравлической трубе прямоугольного сечения. Интенсивность размыва литологически однородного материала вертикального уступа находится в прямой зависимости от угла набегания (угла атаки) потока на берег: Wa = 349.8(1 + 3.21 sin3 a), где Wa интенсивность смыва при углах атаки a. Установлена прямая степенная зависимость (Wb = 82 + 1.72b0.71) интенсивности размыва подводного берегового откоса (Wb) от его наклона (b) к поверхности потока. Результаты математического моделирования свидетельствуют о сдвиге соотношения глубинной и боковой эрозии в пользу последней по мере роста скоростей течения. По своим морфометрическим, временным и гидравлическим параметрам используемые модели наиболее близки к параметрам процессов и морфологии русел свойственных склоновой сети мелководных потоков. Для них характерны крутые изгибы русел, высокие скорости течения и бурность потока на пике паводка. Все эти признаки встречаются также в речной сети, особенно на горных реках. На равнинных реках наиболее правомерны аналоги процессов в паводок при условии его прохождения в бровках пойменных берегов.

По результатам интерпретации данных высокочастотного (120–150 Гц) непрерывного сейсмического профилирования, анализа профиля по методу общей глубинной точки (МОГТ1) и данных бурения установлено, что ложе северо-запада Тихого океана слагают морские и континентальные толщи позднего докембрия – фанерозоя (осадочно-трапповый чехол). Среди них выделены фации трех океанов (ранний эпиконтинентальный Тетис рифея – палеозоя, поздний эпиконтинентальный Тетис позднего мезозоя, глубокий Тихий океан неогена – квартера) и субаэральных эпох между ними (палеосуши Пацифиды). Границы геофизических слоев 1–5 и мезо-кайнозойского чехла параллельны и полого падают на юго-восток от краевого вала, что характерно для платформ с длительным унаследованным развитием. На склонах краевого вала чехол древней платформы нарушен дивергентным гравитационным срывом геофизических слоев 1–4 в неогене – квартере. Мезозойская история плиты связана с преимущественно наземными траппами, трансгрессией позднего Тетиса в юре – раннем мелу и накоплением мелководных карбонатов толщи А. Затем море отступило к юго-востоку с формированием прибрежной толщи В и осушением региона в конце раннего – позднем мелу – палеогене, частью в раннем миоцене, когда здесь накапливались лёссы палеосуши Пацифиды (горизонт С), затопленной в неогене – квартере водами молодого Тихого океана. Его фации слагают ложе и представлены конусами выноса каньонов на краевом вале и Камчатским контурным мегаконусом в котловине Тускарора. Надстраивание конусов выноса каньонов продолжалось до среднего плейстоцена (время заложения Японского и Курило-Камчатского желобов как ловушек турбидитов).

На основании изучения данных высокочастотного (120–150 Гц) непрерывного сейсмического профилирования, анализа профиля по методу общей глубинной точки (МОГТ1) и сейсмостратиграфии мезо-кайнозойского осадочно-траппового чехла рассматриваются особенности строения и формирования абиссальных холмов северо-запада ложа Тихого океана. Установлено, что среди них доминируют асимметричные тектонические и более симметричные инъективные холмы позднекайнозойского (неоген – квартер) возраста и без признаков вулканической деятельности. Тектонические холмы связаны преимущественно с неогенчетвертичными дислокациями – срывом геофизических слоев 1–4, инъективные холмы – с бескорневыми, вероятно, гранитными протрузиями из слоя 4. В строении ряда холмов обнаружены комбинирование тектонического и инъективного начал и признаки унаследованного развития от предшествовавшей эпохи пенепленизации. Описаны несколько холмов иного строения, генезиса и возраста: молодой газовулканический конус, позднемезозойские вулканы, миниконусы черных курильщиков.

Проведен геолого-геоморфологический анализ вала, окружающего котловину оз. Смердячье в Московской области, и ее ближайших окрестностей. Многие исследователи считают эту котловину следом удара метеорита, но бесспорных доказательств ее импактного происхождения до сих пор нет. Результатом удара метеорита являются почти полное отсутствие слоистости в отложениях, слагающих вал, тогда как за пределами вала, на обширной террасе позднеледникового возраста слоистость хорошо выражена. В верхних горизонтах вала многочисленны неокатанные обломки коренных пород, встречающихся здесь на глубине не менее 20 м. Вне вала они почти отсутствуют. Холмисто-грядовый рельеф, примыкающий к валу с СВ стороны, возможно, является следствием косого удара метеорита (с ЮВ на СЗ), при котором выбросы концентрируются в направлении движения ударника, хотя, скорее всего, эти формы представляют собой результат эоловой деятельности. В верхних горизонтах разреза террасы р. Поля так же, как и в одном из шурфов на валу, вскрывается аллювий, вовлеченный в криотурбации, вызванные сильным похолоданием во время последнего ледникового максимума, начавший отлагаться до эпохи последнего ледникового максимума (23–20 тыс. л. н.). Слои, связанные непосредственно с падением метеорита, перекрывают этот аллювий, что указывает на то, что это событие произошло в конце эпохи сильного похолодания, или вскоре после нее, то есть к периоду, возраст которого оценивается от 20 до 10 тыс. л. н.

Колебания уровня Каспийского моря оказали существенное влияние на его дно и берега, а также прибрежные ландшафты северо-восточного побережья Каспийского моря (Мангистауская и Атырауская области Казахстана). Степень влияния колебаний уровня моря на прибрежные ландшафты в значительной степени зависит от рельефа, сформировавшегося во время длительных трансгрессивных фаз (1977–1995 гг., ранне- и поздненовокаспийской трансгрессий), с которым также связана глубина залегания грунтовых вод, границы влияния сгонно-нагонных явлений, основные характеристики почвенно-растительного покрова. Вследствие малых уклонов дна северной части Каспия и прилегающей суши, даже при небольших колебаниях уровня моря происходит значительная миграция береговой линии. При сгоне величина осушки в некоторых районах может достигать 8–12 км, а при нагоне 25–30 км, нанося огромный ущерб хозяйственным объектам. Особенно четко колебания уровня моря проявляются на низменных участках, способствуют перестройке профиля берега и берегового склона и сильно влияют на экзогенные процессы. При повышении уровня образуются новые береговые и подводные аккумулятивные формы, размываются крутые берега и ранее образованные береговые аккумулятивные формы. При понижении уровня идут обратные процессы, сопровождающиеся наращиванием пляжей у берегов и островов. Использование космических снимков со спутников Landsat за июнь месяц 1977, 1987, 1998 и 2013 гг. позволило выделить границы уровня Каспийского моря, выявить вариации растительного покрова, связанные с условиями увлажнения и провести анализ изменения прибрежных ландшафтов. Выделены три зоны по степени влияния колебания уровня моря на прибрежные ландшафты: слабая, умеренная и сильная. Большую часть побережья образуют морские, реже аллювиально-морские равнины, плоские или слабо расчлененные. Во время фаз длительного стояния уровня моря в прибрежных ландшафтах образуются солончаки и болота. После подъема уровня воды начиная с 1978 г. наблюдалась смена почвенно-растительного покрова, вдоль береговой линии появлялись камышовые и тростниковые заросли, увеличилась минерализация грунтовых вод. По мере падения уровня моря (с 1995–1996 гг.) участки, вышедшие из-под воды, подверглись вторичному засолению и сформировались группировки галофитов. Умеренному влиянию колебаний уровня моря подвергаются долинные ландшафты, морская слабонаклонная равнина с эоловой переработкой и слаборасчлененная равнина с соровыми и озерными понижениями. Ландшафты, расположенные в районах, занимавшихся ранненовокаспийской трансгрессией, не подвергаются периодическому влиянию сгонно-нагонных процессов и находятся в условиях относительно глубокого залегания минерализованных грунтовых вод.

Археологические памятники – поморские становища XVI–XVIII вв., исследованные к 2005 г. на архипелаге Шпицберген, находятся на различных высотных отметках. Предполагается, что первоначально поселения располагались вне зоны штормовой опасности в местах благоприятных для причаливания судов, расстояние от места причаливания до самих жилых и хозяйственных сооружений не могло быть слишком большим. Практически это означает, что оптимальными для основания поморских становищ являются высоты в 2–5 м над у. м. В результате вертикальных движений отдельных частей архипелага значительная часть археологических памятников имеет аномальное высотное (низкое или высокое) положение относительно современного уровня океана. Поэтому одни из местообитаний поморов возобновлялись на протяжении чуть ли не всего периода поморских промыслов, другие были заброшены навсегда или перенесены. Сравнение современных высот расположения археологических памятников с оптимальными позволяет оценить величину поднятия или опускания конкретного участка побережья за время, прошедшее после сооружения данных памятников, что дает представление о скорости, направлении и амплитуде вертикальных подвижек тектонических блоков, составляющих архипелаг, который не может рассматриваться как единый блок литосферы. Судя по высотному расположению памятников, южная часть архипелага погружается, а северная испытывает поднятие.

Селенгино-Манзурская гидросеть представляла собой разветвленную речную систему, долины которой выполнены констративным аллювием манзурской свиты. В настоящее время она приподнята и деформирована новейшими тектоническими движениями с амплитудой от 620 до 880 м, которые сопровождали погружение Байкальской впадины и поднятие окружающих хребтов. Древняя долинная сеть состояла из двух ветвей: Анайско-Сарминской и Бугульдейско-Голоустенско-Манзурской, которые, соединяясь, образовывали бассейн Верхней пра-Лены. Манзурский аллювий – это толща аллювиальных, мелководно-озерных и делювиальных отложений, представленная песчаными разностями с прослоями и линзами гравийных галечников. Геологический возраст аллювия, определенный по данным изучения найденных в нем костей мелких грызунов и термолюминесцентного датирования, колеблется в интервале от 1.700 до 78 тыс. лет. Трансбайкальский характер гидросистемы доказывается наличием экзотической дальнопереносной гальки высокой степени окатанности, большими мощностями констративного аллювия на современных водоразделах Приморского хребта, находками аллювия в зоне Обручевского сброса (над акваторией озера) и на дне Южно-Байкальской впадины. Данные факты, по нашему мнению, свидетельствуют о поздне-неоплейстоценовом возрасте глубоководной впадины озера Байкал.

20 октября 2015 г. исполнилось 10 лет со дня кончины Д.А. Лилиенберга – классика советской и российской геоморфологической науки. Круг его интересов захватывал вопросы структурной геоморфологии, неотектоники, современных движений и геодинамики рельефа, геоморфологического картографирования преимущественно горных стран СССР, России и других регионов мира.

Значительное место в творчестве Д.А. Лилиенберга заняли многолетние геоморфолого-геодинамические исследования о. Кубы, в которые он внес большой вклад и стал ведущим лидером географической науки в этой стране. Он заложил основы Кубинской национальной геоморфологической школы, способствовал становлению тропической и структурной геоморфологии Кубы, современной эндогеодинамики рельефа и разработке методики геоморфологического картографирования, был автором геоморфологических карт м-ба 1:500000 в двух “Национальных атласах Кубы” (1970, 1983). Кроме того, он положил начало исследованиям современных вертикальных движений; для этого по его инициативе был создан геодинамический полигон Сантьяго-де-Куба. Д.А. Лилиенберг был прирожденным педагогом и способствовал формированию национальных геоморфологических школ на Кубе, в Азербайджане, Грузии, Болгарии, Словакии. Некоторые из кубинских учеников написали под его руководством кандидатские диссертации и защитили в Москве в Институте географии АН СССР; в настоящее время они живут и работают в разных странах – США, Мексике, Испании.

27 января 2016 г. после тяжелой продолжительной болезни ушел из жизни профессор кафедры геоморфологии и палеогеографии, доктор географических наук Герман Сергеевич Ананьев.